(no subject)
Nov. 13th, 2010 12:17 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
daphnia Обезьяна никогда не отпустит одну ветку, не уцепившись предварительно крепко за другую.
Заменив ветку на хуй, а обезьяну на женщину, получим универсальный, очень простой, но верный алгоритм поведения прекрасного пола.
Все поступают так. Разница в движении.
Одни делают это легко и плавно, грациозно перекатываясь по веткам, совершенно незаметно меняя их под лапками, так что диву даешься: еще секунду назад была здесь, а через миг, неуловимым пасом сменив пару-тройку веточек, уже мелькает ее пушистая шерстка где-то далеко, и только движение воздуха выдает следующее перемещение да несколько сорванных листочков предательски поплывет к земле.
У других не получается красиво, не присуща им пластичность, и потому прыгают они грубовато, по пути часто срываясь и иногда калечась. Черт их знает от чего – то ли собственного веса не рассчитали и понадеялись на казавшуюся крепкой гнилушку, то ли импульса, запала не хватило до нужной ветки допрыгнуть, то ли просто купились на обманку, иллюзию, мираж. Но падают они с шумным визгом и проклятьями, перепугав по пути пол-леса, сорвав и себе руки и деревьям ветки-листья пообскубав. Потом конечно обратно забираются, но уже не скачут так опрометчиво, а сидят уже на одной ветке, цепко ухватившись лапкой и хвостом для надежности, общипывают плоды одной рукой и базарно ругаются на посмевших приблизиться слишком близко к их ветке, пусть даже кривой и опасно, с тоскливым скрипом, раскачивающейся на ветру. И редко когда такой взбредет еще раз в голову снова куда-то перепрыгнуть.
А есть еще такие, что несутся сломя голову вперед и вперед, все к новым и новым веткам, вперед, к горизонту, где и листья зеленее, и фрукты сочнее, и небо ярче. Вблизи правда оказывается, что все такое же – те же пожухлые на солнце листья, те же подгнившие плоды, то же грязное в заплатках небо, но они уже не видят этого – там, впереди! Там еще красивее, вперед, вперед, вперед! Без устали подгоняет их горизонт, вперед, вперед, к сияющим вратам! И несутся они стремительно, быстро и без опаски, перескакивая снова и снова, едва дотрагиваясь веток, лишь обозначив прикосновение, всего лишь отдавая дань учтивости гравитации. Вперед, вперед, вперед!
А иные совсем не такие скорые. Они вдумчиво и подолгу сидят на одной ветке, и хвост обязательно крепко обвивает соседнюю. А как же? Вдруг та, что под рукой, отломится? Или жуки съедят основу и она рухнет? Или сверху что-то упадет? Это сейчас она твердая и надежная, но ведь всякое бывает, так что хвост обязательно, да. В жизни нужно быть осторожным и никогда не отпускать все сразу. А лучше еще и ногами уцепиться. Для надежности. Такие, впрочем, могут изредка повисеть без рук на хвосте, осматриваясь по сторонам в иллюзии свободы. А могут сидеть так годами, и никогда не решится даже выйти на другую сторону острова, пусть даже оттуда долетают хлопки открывающегося шампанского и веселый смех. А если все-таки решится перебраться, после долгих подсчетов, анализа и прикидок, то будет делать это постепенно, медленно и осторожно, перенося на новую ветку себя частями – сначала одну ногу, пружинящими движениями проверяя ее надежность, потом вторую, все еще не перенося всего веса, продолжая упруго держаться за старую привычную ветку руками. И только когда все тело будет удобно сидеть на свежем месте, они примутся аккуратно отпускать руки. Но не хвост. Нет-нет, хвост будет продолжать держаться за старое. И пусть эта поза вызывает дискомфорт и ломоту в спине, и пусть ветка, к которой хвост прирос, будет тянуться и выгибаться, корежа ствол и вырывая корни, осторожная, вдумчивая обезьяна, обезьяна-умничка, никогда не ослабит хвоста. Просто на всякий случай. А отпустит она его только когда действительно станет невмоготу, когда тело натянется невозможной струной и чем продолжать тянутся, пытаясь совместить слишком разное и далекое друг от друга, легче отпустить старую ветвь, пусть даже обрывая местами приросшую кожу и выдирая клочки шерсти, пусть даже ломая ту ветку, которая теперь может и не срастется обратно, пусть даже полностью меняя картину леса в этом месте, распугивая пару птиц и разрушая гнездышко мелких грызунов, не говоря уже про сонмы насекомых. Но и после этого обезьяны-умнички будут изредка придвигаться чуть поближе, насколько это возможно, со своей новой и удобной ветки, щекоча и примериваясь – а вдруг? Ну всякое же в жизни бывает? Смогу ли вернуться обратно?
И черт их знает, чем они на самом деле руководствуются – злым ли умыслом или бабской жадной запасливостью, или просто по недомыслию, скудоумию и скудодушию так терзают и себя и ветку старую, к которой хвост приростает, до только знаю, что ветка та не выпрямится, а так и останется кривой и скособоченной, и долго еще потом ветер будет вычесывать из нее остатки шерсти ее обезьяны…
Заменив ветку на хуй, а обезьяну на женщину, получим универсальный, очень простой, но верный алгоритм поведения прекрасного пола.
Все поступают так. Разница в движении.
Одни делают это легко и плавно, грациозно перекатываясь по веткам, совершенно незаметно меняя их под лапками, так что диву даешься: еще секунду назад была здесь, а через миг, неуловимым пасом сменив пару-тройку веточек, уже мелькает ее пушистая шерстка где-то далеко, и только движение воздуха выдает следующее перемещение да несколько сорванных листочков предательски поплывет к земле.
У других не получается красиво, не присуща им пластичность, и потому прыгают они грубовато, по пути часто срываясь и иногда калечась. Черт их знает от чего – то ли собственного веса не рассчитали и понадеялись на казавшуюся крепкой гнилушку, то ли импульса, запала не хватило до нужной ветки допрыгнуть, то ли просто купились на обманку, иллюзию, мираж. Но падают они с шумным визгом и проклятьями, перепугав по пути пол-леса, сорвав и себе руки и деревьям ветки-листья пообскубав. Потом конечно обратно забираются, но уже не скачут так опрометчиво, а сидят уже на одной ветке, цепко ухватившись лапкой и хвостом для надежности, общипывают плоды одной рукой и базарно ругаются на посмевших приблизиться слишком близко к их ветке, пусть даже кривой и опасно, с тоскливым скрипом, раскачивающейся на ветру. И редко когда такой взбредет еще раз в голову снова куда-то перепрыгнуть.
А есть еще такие, что несутся сломя голову вперед и вперед, все к новым и новым веткам, вперед, к горизонту, где и листья зеленее, и фрукты сочнее, и небо ярче. Вблизи правда оказывается, что все такое же – те же пожухлые на солнце листья, те же подгнившие плоды, то же грязное в заплатках небо, но они уже не видят этого – там, впереди! Там еще красивее, вперед, вперед, вперед! Без устали подгоняет их горизонт, вперед, вперед, к сияющим вратам! И несутся они стремительно, быстро и без опаски, перескакивая снова и снова, едва дотрагиваясь веток, лишь обозначив прикосновение, всего лишь отдавая дань учтивости гравитации. Вперед, вперед, вперед!
А иные совсем не такие скорые. Они вдумчиво и подолгу сидят на одной ветке, и хвост обязательно крепко обвивает соседнюю. А как же? Вдруг та, что под рукой, отломится? Или жуки съедят основу и она рухнет? Или сверху что-то упадет? Это сейчас она твердая и надежная, но ведь всякое бывает, так что хвост обязательно, да. В жизни нужно быть осторожным и никогда не отпускать все сразу. А лучше еще и ногами уцепиться. Для надежности. Такие, впрочем, могут изредка повисеть без рук на хвосте, осматриваясь по сторонам в иллюзии свободы. А могут сидеть так годами, и никогда не решится даже выйти на другую сторону острова, пусть даже оттуда долетают хлопки открывающегося шампанского и веселый смех. А если все-таки решится перебраться, после долгих подсчетов, анализа и прикидок, то будет делать это постепенно, медленно и осторожно, перенося на новую ветку себя частями – сначала одну ногу, пружинящими движениями проверяя ее надежность, потом вторую, все еще не перенося всего веса, продолжая упруго держаться за старую привычную ветку руками. И только когда все тело будет удобно сидеть на свежем месте, они примутся аккуратно отпускать руки. Но не хвост. Нет-нет, хвост будет продолжать держаться за старое. И пусть эта поза вызывает дискомфорт и ломоту в спине, и пусть ветка, к которой хвост прирос, будет тянуться и выгибаться, корежа ствол и вырывая корни, осторожная, вдумчивая обезьяна, обезьяна-умничка, никогда не ослабит хвоста. Просто на всякий случай. А отпустит она его только когда действительно станет невмоготу, когда тело натянется невозможной струной и чем продолжать тянутся, пытаясь совместить слишком разное и далекое друг от друга, легче отпустить старую ветвь, пусть даже обрывая местами приросшую кожу и выдирая клочки шерсти, пусть даже ломая ту ветку, которая теперь может и не срастется обратно, пусть даже полностью меняя картину леса в этом месте, распугивая пару птиц и разрушая гнездышко мелких грызунов, не говоря уже про сонмы насекомых. Но и после этого обезьяны-умнички будут изредка придвигаться чуть поближе, насколько это возможно, со своей новой и удобной ветки, щекоча и примериваясь – а вдруг? Ну всякое же в жизни бывает? Смогу ли вернуться обратно?
И черт их знает, чем они на самом деле руководствуются – злым ли умыслом или бабской жадной запасливостью, или просто по недомыслию, скудоумию и скудодушию так терзают и себя и ветку старую, к которой хвост приростает, до только знаю, что ветка та не выпрямится, а так и останется кривой и скособоченной, и долго еще потом ветер будет вычесывать из нее остатки шерсти ее обезьяны…
